МЕДЕЯ в сознании современников, увлекающихся греческой мифологией, предстаёт как чудовище. А если предположить, что могуня Медея - просто госпожа своих поступков? Тогда из балаганных декораций выступает живая, влюблённая женщина, смывшая с лица и рук кровавый грим... И, чтобы ей не приписывали создатели греческой трагедии, она останется самой собой до конца...
myfhology.info›heroes/m/medeya.html:
МЕДЕЯ, в греческой мифологии волшебница, дочь царя Колхиды Ээта и океаниды Идии, внучка Гелиоса, племянница Кирки (Hes. Theog. 956 след.; Apollod. I 9, 23) (вариант: мать Медеи - покровительница волшебниц Геката, сестра Медеи - Кирка, Diod. IV 45-46). Миф о Медее связан с мифом об аргонавтах. Когда аргонавты во главе с Ясоном прибыли в Колхиду, покровительствовавшие им боги внушили Медее страстную любовь к Ясону. За обещание жениться на ней Медея помогла Ясону преодолеть испытания, которым его подверг Ээт. Усыпив волшебным зельем сторожившего золотое руно дракона, Медея помогла Ясону овладеть сокровищем. Более древний вариант: Ясон убил дракона. Вместе с Ясоном Медея бежала из Колхиды. Чтобы задержать преследовавшего беглецов Ээта, Медея убила бежавшего с ней своего малолетнего брата Апсирта, а затем разбросала куски его тела по морю, понимая, что поражённый горем отец прекратит погоню, чтобы собрать части тела сына для погребения (Apollod. I 9, 24); вариант: Апсирт не бежал с Медеей, а возглавил колхов, гнавшихся за аргонавтами. Медея заманила брата в ловушку, и Ясон убил его. Когда Медея и аргонавты достигли острова феаков, посланные Ээтом колхи потребовали выдачи Медеи. Царь феаков Алкиной ответил, что выдаст беглянку, если она ещё не стала женой Ясона. Предупреждённые супругой Алкиноя Аретой, Медея и Ясон поспешили сочетаться браком. Когда аргонавты с руном вернулись в Иолк, Медея помогла Ясону отомстить узурпатору Пелию, убившему его отца и брата. Медея погубила Пелия, убедив его дочерей, что дряхлого отца можно омолодить. Для этого тело Пелия надо разрубить на части, сварить их в котле, а потом Медея с помощью волшебных снадобий вернёт ему молодость. Чтобы убедить дочерей, она разрубила барана, сварила его в котле, а затем превратила в ягнёнка; когда дочери Пелия согласились разрубить отца, Медея воскрешать его не стала. После этого Медея и Ясон были изгнаны из Иолка и поселились в Коринфе, где Медея родила Ясону двух сыновей Мермера и Ферета. Когда Ясон задумал жениться на дочери коринфского царя Креонта Главке (вариант: Креусе), Медея, проклиная неблагодарного мужа, решила отомстить ему. Она послала сопернице пропитанный ядом пеплос (одеяние), надев который Главка сгорела заживо вместе с отцом, пытавшимся спасти дочь. Убив своих детей, Медея улетела на колеснице, запряжённой крылатыми конями (вариант - драконами). По другому варианту мифа, Медея оставила детей молящимися у алтаря Геры, и коринфяне, мстя за Главку, убили их. Бежав из Коринфа, Медея поселилась в Афинах и стала женой Эгея, родив ему сына Меда (Apollod. I 9, 28). Когда в Афины возвратился неузнанный отцом наследник Эгея Тесей, Медея, боясь, что он, а не Мед унаследует власть отца, убедила мужа попытаться погубить пришельца. Но Эгей узнал сына, раскрыл коварство Медеи и изгнал её из Афин. После этого Медея и её сын Мед возвратились в Колхиду, где к тому времени Ээт был свергнут с престола братом Персом. Мед убил Перса и воцарился в Колхиде, впоследствии завоевав значительную часть Азии [вариант: Мед погиб в походе против индов, а Медея сама убила Перса и вернула власть отцу (Apollod. I 9, 28)]. В дальнейшем Медея была перенесена на острова блаженных, где стала женой Ахилла(Apoll. Rhod. IV 811 след.; Apollod. epit. V 5). Такие черты образа Медеи, как способность оживлять мёртвых, летать по небу и пр., позволяют предполагать, что первоначально Медея почиталась как богиня. Возможно, в образе Медеи слились черты почитавшейся в Колхиде солнечной богини, могущественной колдуньи фессалийских сказок (Иолк находился в Фессалии) и героини коринфского эпоса, в котором М. и её отец считались выходцами из Коринфа. Сказочные черты Медеи претерпели существенные изменения в творчестве греческих и римских писателей. Тема неразделённой любви Медеи к Ясону, намеченная ещё Пиндаром, получила развитие в одноимённой трагедии Еврипида, где Медея стала убийцей своих детей. У Сенеки (трагедия «Медея») она предстаёт как суровая мстительница, действующая с жестокой последовательностью.
разрубила барана, сварила его в котле, а затем превратила в ягнёнка
То бишь в АГНЦА.
Тема - объедение! Пальчики оближешь! Тут тебе и Озирис, порубленный на кусочки, и дионисийские оргии, и христианская просКОМИДИЯ в одном флаконе, и ДАНАИДЫ с ОРГО-НАВтами, и ПТИЦЫ с железными клювами, и много всякой всячины - только успевай поворачиваться!
Главными виновниками этой многосерийной полуязыческой, полухристианской мистерии являются вездесущий ЗЕВС и ГЕРМЕС, весь в папочку (или крёстного отца?), которого отродясь не было. А вот Гермес, похоже, существовал (он же Меркурий и КАДМ, см. тему о создателе греческого алфавита Кадме). В мифе об аргонавтах, золотом руне и волшебнице Медее из КОЛХИДЫ Зевс и Гермес остались за кадром, но их след легко обнаруживается при знакомстве с родословной мифологических героев.
ср. с - АШВА-МЕДХА
Так с чего начать? С подарочка Гермеса - златорунного барашка? С близнецов Фрикса и Гелы, предназначенных для жертвы, но вовремя спасённых Гермесовым АГНЦЕМ, что послужило фабрикацией дублирующих версий мифа в исторической перспективе:
- библейской истории об авраамовой жертве
- христианской истории о жертвенном АГНЦЕ.
Надо отдать должное АГНЦУ ГЕРМЕСА - он первым пал жертвой неблагодарного ФР-ИКСа, благополучно доплывшего на спине барана в Колхиду. После чего стараниями ФР-ИКСа барашка разделали на кусочки, а содранную с него златорунную шкуру развесили на древе в Марсовой роще. Легко узнаваемый сюжет.
Сестра Фрикса Гела потерялась по дороге (будучи галлюцинацией, как видно. Всё может быть, когда твоя родная мать Нефела - облачный призрак, ЗАВЕСА )
- КАЛИ, - ГЕЛА (в "Мастере и Маргарите" Булгакова), - ХЕЛА, или ХЕЛЬ — владычица Хельхейма, нижнего из Девяти миров, у самых корней священного Мирового Древа.
ОРГоНАВты отправляются по Чёрному морю прямиком в КОЛ-ХИДУ (КАЛИ-head), ср. с Калуга (КАЛИ-ЮГА), КАЛИ-ФоРния.
у Дали также показан "нижний мир" (лестница под "водой").
Шельмы-искусствоведы всё время демонстрируют центральный фрагмент знаменитой скифской (СФИНКСкой) НАГРУДНОЙ ГРИВНЫ (ГРИФны, ХАЙаГРИВы) с этого ракурса:
- мол, ДЕЛЁЖКА Золотого руна, доходящая до драки.
А вот эта картинка - сокровище! - если и появляется, то тут же быстренько зачищается или обрастает вирусами:
Ну, каково? С другого ракурса совсем ДРУГОЕ ДЕЛО!
"Золотое руно" прямо из СЕРДЦА РАСТЁТ! ТЯЖБА? О, да! СТЯЖАНИЕ. ЯГАРЬ слева НЕ ДЕРЖИТ РУНА ни одной из рук! ПОТОК ИДЁТ ИЗ СЕРДЦА. А на картинках выше подаётся так, что СКИФ якобы вцепился в шкуру. Ну не гады? Мол, два мужика рвут шкуру на части, не поделив между собой.
Если внимательно присмотреться, это и не "овечья шкура" вовсе, это ОБЕЗГЛАВЛЕННАЯ ПТИЦА (в позе МЕДУСЫ(МЕДЕИ)ГОРГОНЫ, стоящей на одном колене между двух ЯГУАРОВ)
Думаю, "искусствоведы" также "ЗАЧИСТИЛИ" сей артефакт - ОТЛОМИЛИ кусочек золота в виде ПТИЧЬЕЙ ГОЛОВЫ, дабы выдать за овечью шкуру. А теперь самое главное. Что за ПТИЦА? А вот эта, что делается из 1008 кирпичиков при АШВА-МЕДХЕ:
,
её и переделали в ПРОСКО-МИДИЮ, извратив ВСЮ СУТЬ:
- кликни
Слышали ЗВОН РУН... И САКРАЛЬНУЮ ГЕОМЕТРИЮ попытались ПО БУКВЕ соблюсти...
"Золотое руно" прямо из СЕРДЦА РАСТЁТ! ТЯЖБА? О, да! СТЯЖАНИЕ.
Стяжать можно только ДУХ СВЯТОЙ!
Иванка написал(а):
ОТЛОМИЛИ кусочек золота в виде ПТИЧЬЕЙ ГОЛОВЫ, дабы выдать за овечью шкуру. А теперь самое главное. Что за ПТИЦА? А вот эта, что делается из 1008 кирпичиков при АШВА-МЕДХЕ:
ДУХ СВЯТОЙ - это СОФИИ-ХАГИИ ОГНЕННОЕ ДЫХАНИЕ, это ЖИВАя СВИЯГА (СВИВАЮЩАЯ ЗОРИ ЯГА, ЗАРЯ-СВА-ТИ).
Как церковь уничтожала ПАМЯТЬ о ЗОЛОТОЙ БАБЕ? А постепенно: сначала храмы в честь СОФИИ-ХАГИИ (!) заменялись храмами ДЕВЫ МАРИИ (собор Парижской БОГОМАТЕРИ, к примеру), а на Руси - храмами УСПЕНИЯ БОГОРОДИЦЫ. Были СОФИЙСКИМИ (Киев, Великий Новгород), а стали УСПЕНСКИМИ (Владимир, Москва и др.)
Но и УСПЕНСКИЕ СОБОРЫ (главные соборы древнерусских городов, лавр и практически всех древних монастырей) были вытеснены на периферию, пока, наконец, главным храмом страны не стал ХХС.
Поэтому повесть А.Куприна "Гранатовый браслет" считалась "еретической": ещё бы, главный герой не бога любит, а ЖЕНЩИНУ! Не богу, а ЖЕНЩИНЕ его славословие: "Я перед тобою - одна молитва: "Да святится имя Твое".
Коль данная ветка стала расти как ей по нраву, и речь пошла о христианских таинствах (хотела говорить о них во время разбора узловых моментов мифа об ОРГО-НАВтах), что ж...
Возможно и правда нужно сразу поставить точки над "i", пояснив, почему верующему человеку так трудно выйти из-под "опеки" церковной машины и созданного ею бога-отца. Любая попытка объяснить очевидное - а именно, что христианская религия и прочие ПАРАЗИТИРУЮТ на БОРЕЙСКОЙ КОСМОГОНИИ, перевирая её в своих интересах, - вызывает в верующих христианах страх и агрессию против "богохульников". Когда я попыталась поговорить на эту тему с одним священником, то он при одном только слове "гиперборея" тут же предложил мне покаяться в "сатанизме".
Между тем, повторюсь, все религии "живут" только за счёт того, что построили свои "энергетические машины" на спине БОРЕЙСКОГО драКОНа. И лишь терпение БОРЕЙСКОЙ ЧЕРЕПАХИ позволяет им пока держаться на плаву (потому что верующий человек подсознательно чувствует ПОДВОДНЫЙ БОРЕЙСКИЙ ТОК, РОДниковую струю, которая, пробившись в сознание человека, мгновенно вытащит его из религиозного болота).
Чтобы понять миф о Медее и аргонавтах, нужно знать и другие мифы, и в первую очередь, миф о ДАНАИДАХ, как более раннюю версию мифа о похищении Золотого руна.
Надеюсь, картина замещения ОГНЕННОГО ДАРА ДЕВЫ на "ЖЕРТВЕННОГО АГНЦА" постепенно сложится в пытливых умах.
Иванка написал(а):
Как церковь уничтожала ПАМЯТЬ о ЗОЛОТОЙ БАБЕ? А постепенно: сначала храмы в честь СОФИИ-ХАГИИ (!) заменялись храмами ДЕВЫ МАРИИ (собор Парижской БОГОМАТЕРИ, к примеру), а на Руси - храмами УСПЕНИЯ БОГОРОДИЦЫ. Были СОФИЙСКИМИ (Киев, Великий Новгород), а стали УСПЕНСКИМИ (Владимир, Москва и др.)
Успение - сон-смерть, МОРОК - храм СПЯЩЕЙ ДЕВЫ, или "МЁРТВОЙ ЦАРЕВНЫ".
Но и УСПЕНСКИЕ СОБОРЫ (главные соборы древнерусских городов, лавр и практически всех древних монастырей) были вытеснены на периферию, пока, наконец, главным храмом страны не стал ХХС.
Нашла в наших закромах одно эссе, без комментариев:
Франкенштейн написал:
Женщина в Храме Христа Спасителя
Однажды со мной произошёл удивительный случай, который стал моей мантрой...
Будучи проездом в Москве и начитавшись разных обывательских историй на страницах массивных журналов, рвущихся от англо-руссированного рекламного визга и вопяших о финансировании религиозных учреждений на не совсем «чистые» деньги, решил посетить Храм Христа Спасителя. Поскольку моя гостиница располагалась в самом сердце Москвы, на Садовом Кольце и до Храма было рукой подать, оставалось лишь воспользоваться моментом и проделать «путь паломника» в «спасительный» Храм.
Весьма поразило меня многолюдие у «господних врат», как будто «небесная» лестница группы «Queen» и взаправду открылась в небеса и толпа жаждущих свидания с «творцом Вселенной» выстроилась в длинную очередь, не смотря на зябкую и морозную московскую погоду. Последующей невероятностью была хазарская орнаментовка всех четырёх стен здания Храма, упорно внушающая моему уму «благую» весть, что Хазария не умерла от руки Бореев, но поздравляет меня с приездом в «Новый Иерусалим»... При этом стремящихся «ко спасению» зевак, ожидающих возле портиков Храма с шестиконечными звёздами белокурого и голубоглазого афро-семита «Давида», не страшил и десятиградусный мороз, ибо истинно сказанное пророком: путь ко спасению всегда тернист...
Под пение искажённой тантро-тибетской мантры с христиано-европейским баховским голосоведением я зашёл в храм, где в господнем «предбаннике-чистилище» меня сразу окатило волной знакомого до боли христианского эгрегора... Как будто тепловые вихри из пятого измерения, пронесясь по-бесовски через четвёртое, прошли сквозь мою плоть...
«Наблюдатели дверей встречают...», - сказал я себе самому; на мгновение мне показалось что и «они», ключники архонтоя, это также услышали...
Райская обстановка мгновенно ослепила роговицы глаз, пройдя сквозь линзы моего сознания и скрываясь где-то в скритье подсознания. Всё внутри и вокруг храма было сделано весьма добротно, по-русски, но с хазарско-семитским «нагоняем» - везде стены были залиты золотом и серебром (подменой того и другого), а на них вырезано, высечено, вымалёвано и вымолено по-русски, но в форме византийско-хазарских звёзд, фигур святцев и не святцев, разного небесного и адского скота и даже духов... Вот они разлетались под куполом, эти херувимы и серафимы... а под ними рефаимы, нефилимы, гибборимы, анаки, зазуимы... - всё вокруг было похоже на большой небесный зоопарк. Было такое чувство, что по каким-то неизвестным мне причинам я попал в звёздный портал фильма Джорджа Лукаса... и вот сейчас откроется крыша храма, и там вверху вдруг появятся Аннунаки «великого» евангелиста Ситчина... ну, который Захария...
Глаза скользили с упоением по этой большой и грандиозной звёздной Браме Храма самого Спасителя и подневольного творца всего психоза человечества, как вдруг... остановились на совершенно молодой и удивительно красивой русской женщине...
Мне не пришлось распыляться в умственных алгоритмах собственного сознания - русская она, эта девчЁнка, или нет, - её ДНК светилось и освещало пол храма направленным невидимым лучом из опущенных её глаз... Мне приходилось в жизни много раз видеть и ощущать этот смотрящий вниз и светящийся женский взгляд...
Хор в храме пел хвалебную, почти воинственно-таинственную песнь, как перед отправкой очередной партии земных паломнических войск в межзвёздные галактики на подмогу обессилевшим в Млечном пути эскадронам Иеговы. Поневоле создалось впечатление о торжественном состоянии всех в храме – и архиепископа (генерала господня), и дьяков-ассистентов (хорунжих, потомков хорун-зона носящих хоругви), и певчих ...
«Так, наверное, уходили на звёздные войны наши далёкие предки» - мысль обратно вскочила в завораживающую торжеством обстановки открытую щель моего ума...
При этом торжестве взором продолжал изучать таинственную незнакомку, скромно стоящую у карниза стены храма со склоненной головой... Вот она подняла своё лицо, почувствовав, что на неё кто-то смотрит и... – о, Борейские боги! - редко в жизни попадаются лучезарные моменты лицезреть всю мощь красоты фрактальных пропорций и измерений в одном женском обличье... Дух стал ускользать из моей груди и, силой удерживая его в себе, моё существо произнесло шёпотом: «Она так прекрасна»...
Ничто не могло скрыть этой удивительной Русской женской красоты, - ни хазарские звёзды и портики храма, ни херувимы, пытающиеся закрыть ей лицо своими распахнутыми чёрными крыльями, ни серафимы, возбуждающие певчих мальчиков изливать хвалу, как пчёлы - мёд акации… ни старенький платок, скромно окутавший её прекрасную голову, ни поношенное её пальто, с трудом сдерживающее московские морозы, ни открывающаяся брама вверху у самого Христа Спасителя...
Я не помню, как подошёл к ней, тронув её за руку... В ответ на меня посмотрели голубовато-зелёные глаза всего Борейского Рода... стало сладостно страшно от глубины её очей...
Затаив дыхание, успел произнести: «Вам сегодня кто-нибудь уже говорил, что у Вас красивые, прекрасные глаза?..» Свет внезапно хлынул из бездонной глубины очей вверх, к роговицам её глаз... Глубинный Огонь ударился о прозрачные роговицы и разбился, как пылающая головня в темени ночи... Другой огонь высыпал и ударился в роговицы, излив всю свою мощь, как стонущий метеорит, ищущий самое высокое дерево в глухой тайге... А затем ещё и ещё раз... и ещё, и ещё... Я смотрел не в глаза, но в Древнее Стонущее Внутреннее Зарево Русской Женщины... Волна огня прибоем била прозрачные стены её глаз, её души, её сердца... и медленно-медленно начала стихать, уступая непоколебимости берега женского разума... Я также бился, как утопающий в её бездонных водах дельфин, хватая жабрами воздух... Я был в ней, глубоко-глубоко внутри, как будто бы должен был опять родиться в этот мир... и чувствовал... и целовал её выдохи-вдохи... Вместе с этими вдохами, как дитя пытался раскачать и оборвать цепь заколдованной плаценты, держащую её Огонь глубоко в обледенелом айсберге её души...
Так прошло около минуты, показавшейся мне вечностью, но, однако, совсем немного, чтобы мой с ней беззвучный диалог был заметен со стороны... Она, ни разу не моргнув, смотрела мне в глаза... Да, смотрела... и смотрела... и смотрела... Как будто просыпаясь...
«Кто ты?» - спросила она шёпотом.
«Твой род», - мой шёпот оторвался и улетел к ней безвозвратно, как в живой колодец...
Мне было нечего больше делать в Храме Христа Спасителя, и я направился к выходу... Появилось умиротворённое спокойствие, что та Одна Женщина уже не улетит в межзвёздные галактики на подмогу Иегове, она останется быть Женщиной, Борейской Женщиной... Она не будет ждать у звёздной брамы спасителя купленным билетом на помощь эскадронам Иеговы... В ней зажёгся Древний Огонь Борейки... Древний Огонь Богини... Спаситель уже безпомощен пред ней, перед её Древним Огнём Богини...
Медленно направляясь к своей гостинице, ещё долго слышал женские шаги за своей спиной... Я чувствовал, что это Она... Жалею, что не обернулся посмотреть, проверить, удостовериться, Она ли это... Не смог, да и не хотел вспугнуть священного равновесия таинства только что случившегося действа в Храме Христа Спасителя...
Ф.
Сва написала:
Для ребёнка, доверчиво глядящего широко открытыми глазами на окружающий Мир, храмом всегда служило звёздное небо, проглядывающее в окошко времянки до верху забитой душистым сеном, заготовленным дедушкой корове Марте. И Ковш, который только и был знаком маленькой девочке, всегда находился с левой лицевой стороны дома.
К церкви всегда относилась равнодушно, никогда не могла понять, зачем люди становятся на колени, да что там, на колени, учась в университете, довелось побывать на пасхе в Западной Украине, ужаснулась как люди, пав на землю, метров за десять до церкви, ползли не то к алтарю, не то к чьим-то мощам. Стар и млад, представляли собой ползущую длинную змею, исчезающую в дверях церкви.
Описание храма надолго выбило меня из состояния равновесия. Кто написал это? Это мог написать человек, который читает мысли заблудившейся памяти, словно раскрытую древнюю книгу, неторопливо переворачивая страницу за страницей, стараясь не упустить ни одной мельчайшей детали…
Когда начала читать книги по магии, много, много, очень много… в какой-то миг вскочила, как ужаленная, на полке стояла толстенная, с цветными фотографиями Энциклопедия Православной жизни. Где же то, что мне нужно? Да, вот он «поп» стоит в полном своем «поповском облачении» о котором только что прочла в практической магии, да хоть бы того же Крега… И чем выше сан, тем больше деталей в облачении. И уж тем более все атрибуты власти на месте, магической, несомненно…
Какой же дрянью занимаются они там, в «Святых Храмах» при огромном скоплении народа, и бьющей такой живой человеческой энергии….
Однажды богиня облаков Нефела, проплывая высоко в небе, пленилась сказочной красотой дворца орхоменского царя Афаманта. (ср. с Адамант (Adamant) — вымышленное вещество, присутствующее во многих вымышленных вселенных.) Прислонила Нефела свою воздушную ладью к груди возвышавшегося над городом утеса, вошла во дворец и прожила, как жена, с царем Афамантом несколько лет. Но не могла странница-туча долго жить на одном месте. Стосковалась Нефела по своему небесному приволью, по бушующим бурям и гневным тучам. Взошла она на утес, отцепила свою воздушную ладью и уплыла в синеву эфира. А во дворце Афаманта два детских голоса звали свою исчезнувшую мать. Это плакали дети Нефелы и Афаманта — мальчик по имени Фрикс и златокудрая девочка Гелла. Закручинился и сам царь, — но делать было нечего: нельзя оставлять дом без хозяйки, а царство без царицы. А в это время царевна Ино, младшая дочь Кадма, изгнанная из Кадмеи, пришла искать убежища в Орхомене. Не долго думая, предложил ей Афамант стать его женой. Согласилась Ино, и стала царицей Орхомена. Но невзлюбила она детей богини Нефелы. Особенно возненавидела она их, когда сама стала матерью двух мальчиков Леарха и Меликерта. Задумала Ино погубить Фрикса и Геллу. А было это в то время, когда божественная сестра Зевса богиня Деметра научила людей хлебопашеству. По законам того времени весь урожай зерна хранился в амбарах царя. Вот пришла пора сеять зерно под новый урожай. Пришли хлебопашцы к царю за зерном, но сделала Ино так, что получили они семена мертвые, невсхожие. И не уродился хлеб, если и зазеленели поля, то от чертополоха. Что было делать? Решили жители Орхомена: "Спросим у Аполлона Дельфийского о причине божьего гнева!" Улыбнулась царица: "Конечно, спросим", а сама отправила в Дельфы гонца, дав заранее ему ответ. Ответ же гласил: "Вы искупаете грех Нефелы, покинувшей небесные пути ради недозволенного сожительства со смертным; и гнев богов прекратится не раньше, чем принесете вы в жертву ее сына — царевича Фрикса. Стон пронесся по рядам собравшегося народа, когда ответ был прочитан. Но нельзя было шутить с божьим гневом. Стали требовать от царя, чтобы покорился он слову Аполлона. Покорился Афамант требованию, а Инои подавно не возражала(Ино усыновила Диониса, сына своей сестры Семелы - И.). В ближайшее полнолуние должен был совершиться страшный обряд человеческого жертвоприношения. Не отходила Гелла от своего обреченного брата. "Матушка, где ты? — взывала она. — Матушка, помоги своим покинутым детям!" А Фрикс, уныло опустив голову, повторял: "Как она нам поможет? Не нарушит нимфа воли Зевса и слова Аполлона".
Но что это? По небесной лазури плывет золотая тучка, спускается все ниже, а на тучке той — их мать!
Вот ступила она на землю, а вместе с ней сошел великан-овен с золотой шерстью. "Воли богов я не могла бы нарушить, — сказала она, обращаясь к своим детям, — но не волей богов, а злым умыслов мачехи был обречен сын мой на заклание. Садитесь на этого златорунного овна, он унесет вас в далекую Колхиду, там укроетесь вы от ненависти Ино. Поцеловала Нефела своих детей и умчалась на своей воздушной ладье. А Фрикс и Гелла сели на широкую спину чудо-барана и понес он их над морем все дальше и дальше в сторону восходящего солнца. Крепко держался Фрикс за золотую шкуру овна, но руки Геллы ослабели. И соскользнула Гелла в морскую пучину над узким проливом, а Фрикса умчал золотой овен дальше.
Опять внизу море, опять узкий пролив, а в конце его две синие скалы, сталкивающиеся с грохотом и расступающиеся вновь: неминуемая гибель грозит кораблю, дерзнувшему пройти между ними. И снова безбрежный морской простор далеко внизу. Но вот и конец пути — Колхида, владения царя Ээта, сына самого Гелиоса. В благодарность за спасение принес Фрикс златорунного барана в жертву Зевсу, а чудесную шкуру его преподнес Ээту...
Сколько знакомых нам с детства историй упаковано в сию краткую изторию: тот,кто знаком с Библией сразу обнаружит здесь параллель с жертвоприношением Ицхака Авраамом, со "Сказкой о Царе Салтане..." - (подложной грамотой в суме гонца), любитель древнегреческих преданий узнает миф о похищении Европы Зевсом, а более внимательный читатель обнаружит библейскую историю "братоубийцы" Каина и его "жертвы" Авеля. И эта аллюзия интересует нас прежде всего.
(Но мы ничего не поймём, если не поищем хотя бы след призрачной НЕФЕЛЫ, - вот он: Кассиопея - «cидящая женщина» (Ίξίων) — сын Флегия, или Арея, царь лапифов, или флегиев, отец Пирифоя. Когда Деионей, тесть его, требовал от него обычных от жениха подарков, И., коварно пригласив его к себе, сбросил его в пропасть, на дне которой были разведены костры. Это было первым на Земле убийством родича. Никто не хотел очистить И., но сам Зевс вступился за него и даже пригласил его к трапезе богов. Но и тут дикий нрав И. взял свое, и он стал преследовать Геру постыдными предложениями. Зевс обманул И. и вместо Геры предоставил ему облако, подобное последней (или олицетворенное облако — богиню Нефелу). И. имел от этой облачной жены дикое поколение кентавров.)
Что же это за брат такой, коли не смог удержать сестру? И получилось, как в детской считалочке:
АИБ сидели на трубе. А упало, Б пропало, кто остался на трубе?
Ясен перец - Ф(р)икс! И не только с ТРУБОЙ остался, но ещё и куйрам байрам совершил, осчастливив спасшего ему жизнь барашка.
Но так ли всё было на самом деле? Может, сначала избавились от сестры (ГЕЛЛЫ), а потом расправились с братом (ФР-ИКСОМ), сделав его КОЗЛОМ ОТПУЩЕНИЯ? Ох, как всё запутано в этой истории...
Может, имена КАИН и АВЕЛЬ прольют свет в эти потёмки? А ещё чудом сохранившаяся калька с древней фрески : что там написано, не ЕЛЕНА ли? Ага. Ведь ХЕЛЕНА и ГЕЛЛА это варианты имени ЕЛЕНА, или АЛЁНА, АЛАЯ. АЛЫЕ РОЗЫ РАВЕННЫ
Хорошо, пусть Авель - это девчёнка Гелла (всякое бывает: ну, ошибся переписчик ВЕД, либо ему в суму полложную антиВеду сунули), но КАИН-то никак на ФРИКСА не тянет в звуковом отношении, ну хоть ты тресни!
Хорошо, давайте рассуждать так: а вдруг ФРИКС и БАРАШЕК, спасший ему жизнь, это один человек? ОГНЕпоклонник? И его самого принесли в жертву, и точно известно, - кого, где и как (не путать с И.Х.!)
Но оставим пока - не здесь и не сейчас.
Итак, КАИН, который, помнится, землю пахал - ПЛУГОМ. ОРАЛ Землю-Матушку.
Иванка написал(а):
КАЙКАЙКАЙКАЙКАЙ!
Иванка написал(а):
АВЕ это ЭВОЭ.
Иванка написал(а):
АУАУАУАУАУАУАУАУм!
Ну и дела! Каин и Авель, выходит, один ЧЕЛО-ВЕК, "изгнанный" (согласно Библии) в землю НОД (т.д..ДОН), ЧЕЛО-ВЕК с ДОНА, ДОНЕЦ, ДАНАЕЦ, которого убили и выставили при этом убийцей.
Чтобы понять миф о Медее и аргонавтах, нужно знать и другие мифы, и в первую очередь, миф о ДАНАИДАХ, как более раннюю версию мифа о похищении Золотого руна.
Николай Кун. Данаиды
В основном изложено по трагедии Эсхила "Молящие о защите".
У сына Зевса и Ио, Эпафа, был сын Бел, а у него было два сына - Египт и Данай. Всей страной, которую орошает благодатный Нил, владел Египт, от него страна эта получила и свое имя. Данай же правил в Ливии. Боги дали Египту пятьдесят сыновей. Данаю же пятьдесят прекрасных дочерей. Пленили своей красой данаиды сыновей Египта, и захотели они вступить в брак с прекрасными девушками, но отказали им Данай и данаиды. Собрали сыновья Египта большое войско и пошли войной на Даная. Данай был побежден своими племянниками, и пришлось ему лишиться своего царства и бежать. С помощью богини Афины-Паллады построил Данай первый пятидесятивесельный корабль и пустился на нем со своими дочерьми в безбрежное вечно шумящее море.
Долго плыл по морским волнам корабль Даная и, наконец, приплыл к острову Родосу. Здесь Данай остановился; он вышел с дочерьми на берег, основал святилище своей покровительнице богине Афине и принес ей богатые жертвы. Данай не остался на Родосе. Боясь преследования сыновей Египта, он поплыл с дочерьми своими дальше, к берегам Греции, в Арголиду1 - родину его прародительницы Ио. Сам Зевс охранял корабль во время опасного плаванья по безбрежному морю. После долгого пути пристал корабль к благодатным берегам Арголиды. Здесь надеялись Данай а данаиды найти защиту и спасение от ненавистного им брака с сыновьями Египта.
Под видом молящих о защите с масличными ветвями в руках данаиды вышли на берег. Никого не было видно на берегу. Наконец вдали показалось облако пыли. Быстро приближалось оно. Вот уже в облаке пыли видно сверкание щитов, шлемов и копий. Слышится шум колес боевых колесниц. Это приближается войско царя Арголиды, Пеласга, сына Палехтона. Извещенный о прибытии корабля, Пеласг явился к берегу моря со своим войском. Не врага встретил он там, а старца Даная и пятьдесят его прекрасных дочерей. С ветвями в руках встретили они его, моля о защите. Простирая к нему руки, с глазами, полными слез, молят его прекрасные дочери Даная помочь им против гордых сыновей Египта. Именем Зевса, могучего защитника молящих, заклинают данаиды Пеласга не выдавать их. Ведь не чужие они в Арголиде - это родина их прародительницы Ио.
Пеласг все еще колеблется - его страшит война с могучими властителями Египта. Что делать ему? Но еще больше боится он гнева Зевса, если, нарушив его законы, оттолкнет он тех, которые молят его именем громовержца о защите. Наконец, Пеласг советует Данаю самому пойти в Аргос и там положить на алтаре богов масличные ветви в знак мольбы о защите. Сам же он решает собрать народ и спросить его совета. Пеласг обещает данаидам приложить все старания, чтобы убедить граждан Аргоса оказать им защиту.
Уходит Пеласг. С трепетом ждут данаиды решения народного собрания. Они знают, как неукротимы сыновья Египта, как грозны они в битве; они знают, что грозит им, если пристанут к берегу Арголиды корабли египтян. Что делать им, беззащитным девам, если лишат их приюта и помощи жители Аргоса? Близко уже несчастие. Уже пришел вестник сыновей Египта. Он грозит силой отвести на корабль данаид, он схватил за руку одну из дочерей Даная и велит рабам своим схватить и других. Но тут опять является царь Пеласг. Он берет под свою защиту данаид, его не пугает и то, что вестник сыновей Египта грозит ему войной.
Гибель принесло Пеласгу и жителям Арголиды решение оказать защиту Данаю и его дочерям. Побежденный в кровопролитной битве, принужден был бежать Пеласг на самый север своих обширных владений. Правда, Даная избрали царем Аргоса, но, чтобы купить мир у сыновей Египта, он должен был все же отдать им в жены своих прекрасных дочерей.
Пышно справили свадьбу свою с данаидами сыновья Египта. Они не ведали, какую участь несет им с собой этот брак. Кончился шумный свадебный пир; замолкли свадебные гимны, потухли брачные факелы; тьма ночи окутала Аргос. Глубокая тишина царила в объятом сном городе. Вдруг в тиши раздался предсмертный тяжкий стон, вот еще один, еще и еще. Ужасное злодеяние совершили под покровом ночи данаиды. Кинжалами, данными им отцом их Данаем, пронзили они своих мужей, лишь только сон сомкнул их очи. Так погибли ужасной смертью сыновья Египта. Спасся только один из них, прекрасный Линкей. Юная дочь Даная, Гипермнестра, сжалилась над ним. Она не в силах была пронзить грудь своего мужа кинжалом. Разбудила она его и тайно вывела из дворца.
О.Роден. Данаида, 1885
В неистовый гнев пришел Данай, когда узнал, что Гипермнестра ослушалась его повеления. Данай заковал свою дочь в тяжелые цепи и бросил в темницу. Собрался суд старцев Аргоса, чтобы судить Гипермнестру за ослушание отцу. Данай хотел предать свою дочь смерти. Но на суд явилась сама богиня любви, златая Афродита. Она защитила Гипермнестру и спасла ее от жестокой казни. Сострадательная, любящая дочь Даная стала женой Линкея. Боги благословили этот брак многочисленным потомством великих героев. Сам Геракл, бессмертный герой Греции, принадлежал к роду Линкея. (! - И.)
Зевс не хотел гибели и других данаид. Очистили, по повелению Зевса, Афина и Гермес данаид от скверны пролитой крови. Царь Данай устроил в честь богов-олимпийцев великие игры. Победители в этих играх получили как награду в жены дочерей Даная.
Но данаиды все же не избежали кары за совершенное злодеяние. Они несут ее после своей смерти в мрачном царстве Аида. Данаиды должны наполнять водой громадный сосуд, не имеющий дна. Вечно носят они воду, черпая ее в подземной реке, и выливают в сосуд. Вот, кажется, уже полон сосуд, но вытекает из него вода, и снова он пуст. Снова принимаются за работу данаиды, снова носят воду и льют ее в сосуд без дна...
С помощью богини Афины-Паллады построил Данай первый пятидесятивесельный корабль
Афина Паллада руководит строительством корабля Арго
Иванка написал(а):
Прислонила Нефела свою воздушную ладью к груди возвышавшегося над городом утеса, вошла во дворец
Иванка написал(а):
НЕФЕЛА
НЕФ (ср. с НАВИГАЦИЯ и НАВЬ)
неф (фр., от лат. navis - корабль). Продолговатая часть здания в романских храмах эпохи возрождения, простирающаяся от входных дверей до хоров и покрытая сводом; формой напоминает опрокинутый корабль.
Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка.- Чудинов А.Н., 1910.
неф (фр. net лат. navis корабль) архит. корабль - первонач. - продольная часть христианского храма, обычно расчлененного колоннадой или аркадой на главный, более широкий и высокий неф и боковые нефы (по одному или более)
Новый словарь иностранных слов.- by EdwART, , 2009.
неф [фр. nef] – архит. “корабль”, первоначально – продольная часть западноевропейского христианского храма, обычно расчленённая колоннадой или аркадой на главный, более широкий и высокий неф, и боковые (по одному или по два) нефы; термин неф применяется и к светским сооружениям той же конструкции. Большой словарь иностранных слов.- Издательство «ИДДК», 2007.
неф (фр. nef < лат. navis корабль). архит. Вытянутая в длину, обычно прямоугольная в плане часть базилики, крестово-купольного храма и т. п. помещений, разделенных в продольном направлении колоннадами или аркадами.
Толковый словарь иностранных слов Л. П. Крысина.- М: Русский язык, 1998.
Вики: Вересковый мед (англ. Heather Ale, дословно «Вересковый эль») — баллада Роберта Льюиса Стивенсона (1880). В оригинале имеет также подзаголовок «Галлоуэйская легенда» (англ. A Galloway Legend), по названию местности Галлоуэй (англ.) на юго-западе Шотландии. На русский язык балладу впервые перевёл Николай Чуковский под названием «Вересковое пиво» (1935, опубликован в журнале «Звезда» в 1939 г.). Новый перевод, выполненный С. Я. Маршаком, был опубликован в 1941 г. и приобрёл значительную популярность.
Вересковый мед. Варианты перевода. Текст оригинала
Heather Ale: a Galloway Legend. Robert Louis Stevenson
From the bonny bells of heather They brewed a drink long-syne, Was sweeter far than honey, Was stronger far than wine. They brewed it and they drank it, And lay in a blessed swound For days and days together In their dwellings underground.
There rose a king in Scotland, A fell man to his foes, He smote the Picts in battle, He hunted them like roes. Over miles of the red mountain He hunted as they fled And strewed the dwarfish bodies Of the dying and the dead.
Summer came in the country Red was the heather bell; But the manner of the brewing Was none alive to tell. In graves that were like children's On many a mountain head, The Brewsters of the Heather Lay numbered with the dead.
The king in the red moorland Rode on a summer's day; And the bees hummed, and the curlews Cried beside the way. The king rode, and was angry, Black was his brow and pale, To rule in a land of heather and lack the Heather Ale.
It fortuned that his vassals, Riding free on the heath, Came on the stone that was fallen And vermin hid beneath. Rudely plucked from their hiding, Never a word they spoke: A son and his aged father - Last of the dwarfish folk.
The king sat high on his charger, He looked on the little men: And the dwarfish and swarthy couple Looked at the king again. Down by the shore he had them; And there on the giddy brink - "I will give you life, ye vermin. For the secret of the drink."
There stood the son and father And they looked high and low; The heather was red around them, The sea rumbled below. And up and spoke the father, Shrill was his voice to heat: "I have a word in private, A word for the royal ear.
"Life is dear to the aged, And honour a little thing; I would gladly sell the secret," Quoth the Pict to the King. His voice was small as a sparrow's, And shrill and wonderful clear: "I would gladly sell my secret, Only my son I fear.
"For life is a little matter, And death is nought to the young; And I dare not sell my honour Under the eye of my son. Take him, O king, and bind him, And cast him far in the deep; And it's I tell the secret That I have sworn to keep."
They took the son and bound him, Neck and heels in a thong, And a lad took him and swung him, And flung him far and strong, And the sea swallowed his body, Like that of a child of ten; - And there on the cliff stood the father, Last of the dwarfish men.
"True was the word I told you: Only my son I feared; For I doubt the sapling courage That goes without the beard. But now in vain is the torture, Fire shall never avail: Here dies in my bosom The secret of Heather Ale."
Вересковое пиво, перевод Николая Чуковского, 1935
Рвали твердый красный вереск И варили из него Пиво крепче вин крепчайших, Слаще меда самого. Это пиво пили, пили И на много дней потом В темноте жилищ подземных Засыпали дружным сном.
Но пришёл король шотландский, Беспощадный для врагов, Он разбил отряды пиктов И погнал их, как козлов. По крутым багровым скалам Он за ними вслед летел И разбрасывал повсюду Груды карликовых тел.
Снова лето, снова вереск Весь в цвету, - но как ту быть, Коль живые не умеют Пива сладкого варить? В детских маленьких могликах На холме и под холмом Все, кто знал, как варят пиво, Спят навеки мертвым сном.
Вот король багряным полем Скачет в душный летний зной, Слышит сытых пчёл гуденье, Пенье пташек над собой. Он угрюм и недоволен. Что печальней может быть - Править вересковым царством, Пива ж сладкого не пить?!
Вслед за ним вассалы скачут Через вереск. Вдруг глядят: За огромным серым камнем Двое карликов сидят. Вот их гонят и хватают. В плен попали наконец Двое карликов последних - Сын и с ним старик отец.
Сам король к ним подъезжает И глядит на малышей - На корявых, черноватых Хилых маленьких людей. Он ведет их прямо к морю, На скалу, и молвит: - Я Подарю вам жизнь за тайну, Тайну сладкого питья.
Сын с отцом стоят и смотрят: Край небес широк, высок. Жарко вереск пламенеет, Море плещется у ног. И отец внезапно просит Резким, тонким голоском: - Разрешите мне тихонько Пошептаться с королём.
Жизнь для старца стоит много, Ничего не стоит стыд. Я тебе открою тайну, - Старый карлик говорит. Голос тонкий, воробьиный, Тихо шепчет в тишине: - Я тебе открою тайну, Только сына страшно мне.
Жизнь для юных стоит мало, Смерть не стоит ничего, Все открыл бы я, но стыдно, Стыдно сына моего. Ты свяжи его покрепче И шивырни в пучину вод! Я тогда открою тайну, Что хранил мой бедный род.
Вот они связали сына, Шею к пяткам прикрутив, И швырнули прямо в воду, В волн бушующий прилив. И его пожрало море, И остался на скале Лишь отец старик - последний Карлик-пикт на всей земле.
- Я боялся только сына, Потому что, знаешь сам, Трудно чувстовать доверье К безбородым храбрецам. А теперь готовьте пытки. Ничего не выдам я, И навек умрет со мною Тайна сладкого питья.
Вересковый мед: Шотландская баллада. Перевод С.Я.Маршака
Из вереска напиток Забыт давным-давно. А был он слаще мёда, Пьянее, чем вино.
В котлах его враили И пили всей семьей Малютки-медовары В пещерах под землёй.
Пришёл король шотландский, Безжалостный к врагам, Погнал он бедных пиктов К скалистым берегам
На вересковом поле, На поле боевом Лежал живой на мертвом И мертвыый - на живом.
Лето в стране настало, Вереск опять цветёт, Но некому готовить Вересковый мёд.
В своих могилках тесных, В горах родной земли Малютки-медовары Приют себе нашли.
Король по склону едет Над морем на коне, А рядом реют чайки С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо: "Опять в моём краю Цветёт медвяный вереск, А мёда я не пью!"
Но вот его вассалы Приметили двоих Последних медоваров, Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня, Щурясь на белый свет, - Старый горбатый карлик И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому Их привели на допрос, Но ни один из пленных Слова не произнёс.
СИдел король шотландский, Не шевелясь в седле, А маленькие люди Стояли на земле.
Гневно король промолвил: Пытка обоих ждёт, Если не скажете, черти, Как вы готовили мёд!
Сын и отец молчали, Стоя у края скалы. Вереск звенел над ними, В море катились валы...
Но вот голосок раздался: - Слушай, шотландский король, Поговрить с тобою С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти. Жизнь я изменой куплю, Выдам заветную тайну! - Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный Резко и четко звучал: - Тайно давно бы я выдло, Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко, Гибель ему нипочём. Мне продавать свою совесть Совестно будет при нём.
Пускай его крепко свяжут И бросят в пучину вод, И я научу шотландцев Готовить старинный мёд!
Сильный шотландский воин Мальчика крепко связал И бросил в открытое соре С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись. Замер последний крик. И эхом ему ответил С обрыва отец-старик:
- Правду сказал, я, шотландцы, От сына я ждал беды. Не верил я в стойкость юных, Не бреющих бороды.
А мне костёр не страшен. Пускай со мной умрёт Моя святая тайна - Мой вересковый мёд!
Из колокольчиков вереска Старинный готовили эль, Был даже меда он слаще, Был даже вина он хмельней, Варили и вместе пили, Блаженствуя в забытьи В подземных жилищах Пикты И дни так за днями шли.
Явился король в Шотландию, Разящий врагов своих. Пиктов разбил он в битве И начал охоту на них. В милях от гор медно-красных Их словно косуль истреблял, Всюду тела их лежали Кто умер, кто умирал.
В стране наступило лето, Красен стал вереска цвет, Но тех кто знает рецепты Как варится эль - больше нет. В маленьких, словно детских, Горных могилах своих Лежали Бражники Вереска Смерть всех сосчитала их.
Король по красному полю Скачет в погожий день, Пчелы жужжат и птица В траве плачет будто свирель. Скачет король и злоба На лоб нагоняет тень: "Править страною вереска И не попробовать эль!"
Тут удача: вассалы, Средь вересковых долин Нашли поваленный камень И двух оборванцев под ним. Когда их на свет извлекали Не проронили ни слова Старик и мальчик - последние Из маленького народа.
Сидя в седле, нахмурил Король на карликов бровь И жалкие смуглые люди Его увидали вновь. К берегу вниз потащил их, Поставил на страшный обрыв: "Жизни вы, рвань, сохраните, Тайну напитка открыв!"
Сын и отец стояли Чуть выше один чем другой, Цвел вокруг вереск багряный, Катились волна за волной. Старец вдруг встрепенулся Его голос пискляв был и тих: "Дай слово сказать достойное Лишь монарших ушей твоих!"
"Жизнь дорогА престарелым, А честью я не дорожу. С радостью тайну я выдам" Промолвил Пикт Королю Его голосок воробьиный Пронзительно-чётко звучит: "С радостью тайну я выдам, Сын меня только страшит!"
"Жизнь - пустяковая штука И смерть нипочем молодым, Готов я продать свою совесть Но так, чтоб не видел мой сын. Схватите, свяжите и дайте Пучине его поглотить И я открою вам тайну, Которую клялся хранить!"
Слуга парня взял и ремнями От шеи до пяток связал, Потом размахнулся и бросил В бурлящую пену у скал. Мальца тут же море скрыло, И стоя смотрел на воду, С утеса старик - последний Из маленького народа.
"Правдой слова мои были Сын меня только страшил! Кто бороды не носит, Тот стойкости б не проявил! Но пытка стала напрасна, Нет пользы в огне теперь Пусть тайна умрет со мною, Мой Вересковый Эль!"
Вересковое пиво Перевод Е.Тарасова
Из цвета дикого вереска В былые времена Варили пиво слаще Меда и крепче вина. Напившись, засыпали Блаженно-сладким сном И спали дни и ночи В подвалах под полом.
Король шотландский горе Врагам повсюду нес. Разбивши пиктов, он гнал их, Как стадо диких коз. Чрез выси гор и степи Преследовал их бег, Усеяв путь телами Убитых и калек.
А летом зарделся вереск В просторах полевых, Но кто варил напиток, Тех нет уже в живых; Могилы их скрывает Насыпанный курган, Из прежних пивоваров Растет теперь бурьян.
Раз ехал король полями, Где вереск красный цвел, Повсюду кричали птицы, Гудели тучи пчел. Король сердит был и мрачен, Он думал, чело склоня: "Я царю над страной, где вереск, Но пива нет для меня".
В то время его вассалы, Разъезжая среди полей, Заметили под камнем Двух маленьких людей. Схватили их, но ни слова Не молвил ни один, То было двое пиктов: Отец и юный сын.
В седле высоком сидя, Взглянул на них король. Они глядели тоже - В глазах тоска и боль. Поставив их над обрывом, Сказал им: "Вот мой обет: Дарю вам жизнь, если пива Вы откроете секрет".
И, глядя то вверх, то книзу, Стояли сын с отцом: Вокруг - цветущий вереск, Внизу океана гром. И отец тогда промолвил, - Не голос - резкий визг: "Скажу наедине вам, Иначе будет риск.
Старик я, и жизнь мила мне, А в чести проку нет". Шепнул он еле слышно: "Я продал бы вам секрет". И голос его воробьиный Был резкий и сухой: "Я продал бы секрет вам, Да сын не стерпит мой.
Для юных жизнь - игрушка, Неведом им смерти страх, И честь я продать боюсь У сына на глазах. Пускай его свяжут слуги И бросят в пучину вод, Тогда скажу, хоть клятвой Связал меня народ".
И тотчас же ремнями Был связан юный сын, И на воздух его подняли, И бросили в глубь пучин. И море поглотило Его предсмертный крик, И один стоит над бездной Последний пикт - старик.
"Я правду говорил вам, Опасен мне был мой сын: Ведь юность ненадежна, Не знавшая седин. Теперь напрасны пытки, И меч и жар огня, - Умрет секрет напитка Здесь в сердце у меня".
Словарь Крылова: ВЕРЕСК Это название кустарника является видоизмененной формой общеславянского существительного верес (с тем же значением). Старинное название месяца сентябрь (когда и цветет этот кустарник) – връесень, то есть "месяц цветения вереска".
«Сентемврий», девятый месяц в году, у римлян был седьмым, отчего и получил свое название (от septem). Сентябрь на Руси с XV по XVIII в. считался первым месяцем в году. Старославянские названия сентября - "вресень" (вересень) и "рюинь" (ревун), что также связывают с рутой (пряным растением).
Словарь Фасмера: ВЕРЕС вереск, укр., блр. верес – то же, русск.-цслав. врсьнь "сентябрь", укр. вересень – то же, сербохорв. вриjес, врес, словен. vres, чеш. vres, слвц. vres, польск. wrzos, в.-луж. wrjos, н.-луж. rjos. Родственно лтш. virsis "вереск" (наряду с лит. virzys "вереск", лтш. virzis), греч. "вереск", ирл. froech – то же. Формы на -ск- ср. с лит. virksciai "жесткая, толстая шкурка, ботва картофеля, бобов; усики гороха, хмеля", лтш. virksne "куст картофеля" (*virsk-); см. М. – Э. 4, 606, 612, 620 ВРЕТЬ вре́ю, диал., севск. "сильно потеть", укр. врíти "кипеть, бурлить", блр. врэць, др.-русск. вьрѣти, вьрю "кипеть", ст.-слав. вьрѣти, вьрѫ ζεῖν, κοχλάζειν (Супр.), сербохорв. вре̏ти, ври̑м, словен. vréti, чеш. vříti, польск. wrzeć, также сербохорв. вре̏ло "источник, родник". Исконнородственно лит. vérdu, vìrti "кипеть, бурлить", лтш. vir̂t, vęr̂du, лит. versmė̃ "источник", лтш. virags "водоворот"; см. Траутман, BSW 361; М. – Э. 4, 542, 616; Лескин, Abl. 355. Этимологический словарь русского языка. — М.: Прогресс. М. Р. Фасмер.
"Жаркое время" от вреть "кипеть"; см. Желтов, ФЗ, 1876.
«Ээя («стенающий») — типичный остров скорби, где живет богиня смерти. Легенда об аргонавтах помещает его у входа в Адриатическое море; вполне возможно, что это Луссин около Полы. Имя «Кирка» (Цирцея) значит «сокол»; в Колхиде у нее было кладбище, засаженное ивами (плакучими - И.), посвященными Гекате».
Итак, ЦирцЭЯ жила на острове Ээя. Так же назывался и город в Колхиде, который посетил Ясон и откуда была родом МедЭЯ. Как видим, название острова совпадает с концовками имён жриц Гекаты.
В «Аргонавтике», как мы помним, Медея велит Ясону принести жертву богине Гекате. А также бросить камень в гущу волшебного войска (воинов, выросших из посеянных в землю зубов дракона), ср. с воскрешением мёртвых в библейских текстах. Воины, погребенные на «кладбище Цирцеи (Кирки)», могли воскреснуть как фениксы с помощью "неизвестной птицы", или «кирке» (греч.). Точнее: "киркос" значит «разновидность ястреба или сокола», а также «разновидность волка» (вспомним князей-оборотней в "Слове о полку Игореве"). Ко всему, "циркус" на латыни значит не только "круг" или "кольцо", но также «неизвестный камень». Помимо прочего, "киркайя" — это «неизвестное растение». Ср. с КРОКУС, тут Будь здрав!
Из всех перечисленных слово "кирке" было собственным именем волшебницы Цирцеи, обозначая в первую очередь «неизвестную птицу».
Если "кирка" - неизвестная птица, то КИРКОС:
«Поэтическое и мистическое название ястреба; священный ястреб Аполлона; в основном астрономическая, возможно солярная, эмблема. <…> У Гомера фигурирует как птица Аполлона…» («Одиссея», XV, 525) <…> Названию «киркос» не соответствует никакой конкретный вид ястреба; с этим согласны Скалигер и другие авторы. Ни краткое замечание о размерах этой птицы в поврежденном абзаце «Истории животных», ни упоминания о ее мистических свойствах и хищных наклонностях в работах Аристотеля, Элиана и Фила не дают оснований для предположения, что какой-то конкретный вид птиц назывался этим именем. Слово «киркос» употреблялось в поэтическом и мистическом контекстах… хотя лежащая в его основе символика для нас непонятна». ( как всегда - И.) (Дарси Томпсон. «Определитель греческих птиц».)
Далее тот же автор сообщает: «В «Ригведе» солнце часто сравнивается с парящим в небе ястребом. <… > Если съесть сердце ястреба, то приобретешь способность предсказывать будущее (Порф. О возд., 14, II, 48).[219] В Египте изображение ястреба включено во многие иероглифы… символизируя собой Гора или богиню Хатхор (Хат-Хор)… О неприкосновенности ястребов в Египте и о связанной с ними солярной символике см. также…», - далее ссылки на Порфирия, Плутарха, Евсевия Кесарийского и Климента Александрийского.
Мы же сошлёмся на старого знакомца, в связи с интересом к "неизвестному камню", тем более, что птицы соколы имеют особенность пикировать на свою добычу (падать "камнем" вниз):
Павсаний. «Описание Эллады»: «В Орхомене воздвигнут храм и Дионису, но самым древним храмом является храм Харит. Больше же всего орхоменяне почитают <простые> камни и говорят, что при Этеокле они упали с неба; а статуи, сделанные по всем правилам искусства, они воздвигли уже в мое время, эти статуи тоже из камня» <...> «Жители Орхомена хранят легенду об Актеоне. Некогда призрак с руками, полными камней, опустошал их страну. Обратившись к дельфийским прорицателям, они узнали, что Аполлон приказывает найти останки Актеона и предать их земле. Кроме того, жители Орхомена должны изготовить медное изображение призрака и приковать его железной цепью к скале. Я сам видел эту прикованную статую; а Актеону они ежегодно приносят жертву всесожжения как божественному герою».
Напомню миф об Актеоне: сын Аристея и внук Аполлона случайно увидел купающейся богиню-охотницу Артемиду (Диана у римлян). Возмущенная богиня пустилась за ним в погоню в сопровождении своих пятидесяти гончих псов. Она превратила юношу в оленя, затравила собаками и застрелила его из своего серебряного лука (звездой Лука, кстати, называлась "собачья звезда" Сириус).
Псов-то пятьдесят, хе-хе. Не столько ли было и свиней (спутников Одиссея, которых обратила Кирка)
Богиня Артемида спускает на Актеона свору адских псов и убивает его выстрелом из лука. С краснофигурной вазы из Берлинского музея, ок. 470 г. до н. э. (Лук и псы — явные следы более древнего уровня мифологической символики.)
Роберт Грейвс, там же: «По всей видимости, Актеон был священным царем из доэллинского культа оленя, которого разрывали на куски в конце его правления, длившегося пятьдесят месяцев — половину Великого года». Два раза по пятьдесят месяцев (два срока правления короля-оленя) будет сто. А имя греческой богини Гекаты буквально «сотня»(ср. с СОТА, а "соту" с МЕДЕЯ).
МЁД хранится в СОТАХ. А Медея - жрица Гекаты.
Шифруя информацию таким образом, наши предки сохранили её для нас.
МЕД-ЭЯ.
Имеющий уши да слышит - вернёмся на ОСТРОВ СТЕНАНИЙ
Ээя = Китэя, ср. с ГЕ-КАТА.
Подробнности здесь:
http://www.kolhida.ru/index.php3?path=_ … ce=isaakiy Китея - город в Колхиде, откуда поэт назвал самое Медею китейскою. Колхи суть индийские скифы, они называются также лазами и живут вблизи абасгов, прежних массагетов; яды этих колхов убивают в тот же день. К колхам прибыл Ээт, недовольный царской властью в Коринфе. Ээт и Алоей были сыновья Гелиоса и Персы, дочери Океана. Гелиос разделил между сыновьями свое царство и дал Аркадию Алоею, а Коринф Ээту. Но Ээт, недовольный Коринфом, передал его под охрану Буну, сыну Гермеса и нимфы, а сам удалился в Колхиду, поручив Буну охранять Коринфское царство, пока не прибудет он сам или кто-либо из его потомков. В Колхиде, женившись на Идии, дочери Океана, в городе Китее, он производит Медею и Апсирта. Сестры Ээта и Алоея, т. е. дочери Гелиоса, были Кирка и Пасифая, а по другим, и Калипсо. О разделе царства Гелиоса между его сыновьями Эзтом в Алоеем Теопомп-Хиосский ссылается на исторического поэта Эвмела коринфского. Заметь, что прочие историки называют Ээта и Алоея сыновьями Персы и Гелиоса, а этот Эвмел - Антиопы и Гелиоса.
Златорунная шкура принадлежала барану, который перевез Фрикса в Колхиду; там Фрикс, как говорят, принес его в жертву Зевсу Фиксию и повесил его шкуру в Аресовой роще на одном дубе; охранял ее дракон, "который толщиною и длиною превосходил пятидесятивесельный корабль", как говорит Пиндар.
Итак, по его решению Пелий повелевает самому Язону отплыть и привезти ему руно. Он, сев на корабль Арго: и взяв с собою 49 других мужей..., так что всех было 50, приплыл в Колхиду и просит Ээта отдать ему руно; последний обещал отдать, если Язон запряжет в ярмо гефестовых огнедышащих, медноногих быков и посеет зубы дракона, которые имел этот Ээт, так как Афина дала ему часть из посеянных Кадмом в Фивах. Медея, дочь Ээта, влюбившись в Язона, намазала его зельями, сберегла от огня быков, ночью привела его к руну и, усыпив чарами дракона, похитила золотое руно и отплыла вместе с аргонавтами, взяв с собой и брата своего Апсирта. Когда Ээт гнался за ними, она, разрубая на части Апсирта, бросала куски в море; Ээт, собирая части тела сына, отстал в преследовании и затем отправил колхов для их преследования... Из преследовавших колхов одни поселились в Керавнских горах, другие в Иллирии и на Апсиртовых островах, а некоторые в Феакии...
Медея, никем не узнанная, прибыла в Колхиду и возвратила царство своему отцу, убив его брата Перса, свергнувшего его с престола.
После взятия Трои Диомед ... прибыл в Италию; нашедши там колхидского дракона, опустошавшего землю феаков, oн убил его, держа золотой щит Главка: ибо дракон принял щит за золотое руно барана...
Феаки, живущие на Ионийском море, будут восхвалять и чтить Диомеда за то, что oн убил дракона, явившегося туда из Колхиды для отыскания золотого руна. Некоторые говорят, что дракон был разбойник.
в одном флаконе, и ДАНАИДЫ с ОРГО-НАВтами, и ПТИЦЫ с железными клювами, и много всякой всячины - только успевай поворачиваться! 
)
у Дали также показан "нижний мир" (лестница под "водой").
Василиса- Премудрая!
