А Фарлаф-то - везунчик, как ни крути! И имя у него «круглое» - это палиндром (перевёртыш). Пугливому путешественнику (ср. с «фараон» и англ. far) сопутствует «лафа» (ближайшая этимология: "удача, счастье", народн. лахва: ему лафит "везет", укр., блр. лахва -- то же, др.-русск. алафа, олафа -- то же. Из араб.-тур. аlаfа "султанское содержание послов", тат., башк. "выгода". Такой вот свой среди чужих, чужой среди своих…
Посмотрим всё, что пишет о нём Пушкин:
Сначала – краткая характеристика, что Фарлаф именно ДРУГОЙ и КРИКУН НАДМЕННЫЙ:
Другой - Фарлаф, крикун надменный,
В пирах никем не побежденный,
Но воин скромный средь мечей.
…………………………………………………………………………………
Руслан томился молчаливо,
И смысл и память потеряв.
Через плечо глядя спесиво
И важно подбочась, Фарлаф,
Надувшись, ехал за Русланом.
Он говорит: «Насилу я
На волю вырвался, друзья! (до этого в гриднице Владимира был в неволе? – М.)
Ну, скоро ль встречусь с великаном?
Уж то-то крови будет течь,
Уж то-то жертв любви ревнивой!
Повеселись, мой верный меч,
Повеселись, мой конь ретивый!»
Однако, он не спешит встретиться с похитителем Людмилы:
В то время доблестный Фарлаф,
Всё утро сладко продремав,
Укрывшись от лучей полдневных, (т.е. в тени – М.)
У ручейка, наедине,
Для подкрепленья сил душевных,
Обедал в мирной тишине.
Как вдруг он видит: кто-то в поле,
Как буря, мчится на коне;
И, времени не тратя боле,
Фарлаф, покинув свой обед,
Копьё, кольчугу, шлем, перчатки,
Вскочил в седло и без оглядки
Летит - а тот за ним вослед.
«Остановись, беглец бесчестный! -
Кричит Фарлафу неизвестный. -
Презренный, дай себя догнать!
Дай голову с тебя сорвать!»
Фарлаф, узнавши глас Рогдая,
Со страха скорчась, обмирал
И, верной смерти ожидая,
Коня ещё быстрее гнал.
Так точно заяц торопливый,
Прижавши уши боязливо,
По кочкам, полем, сквозь леса
Скачками мчится ото пса.
……………………………………….
Ко рву примчался конь ретивый, (Конь – атман, ров - граница между Явью и Навью? – М.)
Взмахнул хвостом и белой гривой,
Бразды стальные закусил
И через ров перескочил;
Но робкий всадник вверх ногами (Седок остался без энергетического тела, вверх ногами – подвешенный – М.)
Свалился тяжко в грязный ров,
Земли не взвидел с небесами
И смерть принять уж был готов.
Исход «поединка» мы знаем: Рогдай не захотел марать рук.
А наш Фарлаф? Во рву остался,
Дохнуть не смея; про себя
Он, лёжа, думал: жив ли я? (или: неужели я умер? – М.)
Куда соперник злой девался?
Вдруг слышит прямо над собой
Старухи голос гробовой:
«Встань, молодец: всё тихо в поле;
Ты никого не встретишь боле;
Я привела тебе коня; (у Ф. буквально душа ушла в пятки, а Наина вернула (!) ему тело, а тот ли самый «ретивый конь»? – М.)
Вставай, послушайся меня».
Смущённый витязь поневоле (не по своей воле – М.)
Ползком оставил грязный ров;
Окрестность робко озирая,
Вздохнул и молвил оживая:
«Ну, слава богу, я здоров!»
«Поверь! - старуха продолжала, -
Людмилу мудрено сыскать;
Она далёко забежала;
Не нам с тобой её достать.
Опасно разъезжать по свету;
Ты, право, будешь сам не рад.
Последуй моему совету,
Ступай тихохонько назад.
Под Киевом, в уединенье,
В своём наследственном селенье (какой никакой род у полукровки всё же имеется? – М.)
Останься лучше без забот:
От нас Людмила не уйдёт». (Наина перехватывает горе-путешественника едва «тепленьким» где-то в пограничье меж «дольним» и «горним», Явью и Навью, а Людмила по её же словам «далёко забежала», «не нам с тобой её достать». И тут же: «от нас Людмила не уйдет». Хитрит старушка... – М.).
Сказав, исчезла. В нетерпенье
Благоразумный наш герой
Тотчас отправился домой,
Сердечно позабыв о славе
И даже о княжне младой; (СЕРДЕЧНОЙ памяти у Фарлафа-твари нет, отныне он живёт ПАМЯТЬЮ НАИНЫ, он пешка в её руках).
И шум малейший по дубраве,
Полёт синицы, ропот вод
Его бросали в жар и в пот. (страшится любых звуков – М.)
..............................................
Княжны искатель недостойный,
Охоту к славе потеряв,
Никем не знаемый, Фарлаф
В пустыне дальней и спокойной («наследственное селение», выходит, пустыня, где никого нет, а Ф. никто не знает – М.)
Скрывался и Наины ждал.
И час торжественный настал
К нему волшебница явилась,
Вещая: «Знаешь ли меня? (странный вопрос, будто Ф. проверяют на вменяемость – М.)
Ступай за мной; седлай коня!»
И ведьма кошкой обратилась;
Оседлан конь, она пустилась; (два раза сказано: седлай коня, оседлан конь, т.е. Фарлаф запрограммирован на определённые действия, а энергия даётся на их осуществление – М.)
Тропами мрачными дубрав (по Нави? – М.)
За нею следует Фарлаф.
Луна чуть светит над горою;
Объяты рощи темнотою,
Долина в мёртвой тишине...
Изменник едет на коне. (изменник, т.е. измененный – М.)
Пред ним открылася поляна;
Он видит сумрачный курган; (могильник – М.)
У ног Людмилы спит Руслан,
И ходит конь кругом кургана. (спят оба, Руслан и Людмила, сон-наваждение Руслана весьма глубок, это почти кома, но серебряная нить не порвалась, Душа связана с Телом – М.)
Фарлаф с боязнию глядит;
В тумане ведьма исчезает,
В нём сердце замерло, дрожит,
Из хладных рук узду роняет,
Тихонько обнажает меч,
Готовясь витязя без боя
С размаха надвое рассечь...
К нему подъехал. Конь героя,
Врага почуя, закипел,
Заржал и топнул. Знак напрасный!
Руслан не внемлет; сон ужасный,
Как груз, над ним отяготел!..
Изменник, ведьмой ободренный, («исчезнувшая» Наина тем не менее продолжает руководить его действиями – М.)
Герою в грудь рукой презренной
Вонзает трижды хладну сталь...
И мчится боязливо вдаль
С своей добычей драгоценной.
Меж тем, Наиной осенённый, (букв. затенённый - покрыть сенью, навесом, крышей, затенить – М.)
С Людмилой, тихо усыплённой,
Стремится к Киеву Фарлаф:
Летит, надежды, страха полный;
Пред ним уже днепровски волны
В знакомых пажитях шумят;
Уж видит златоверхий град;
Уже Фарлаф по граду мчится,
И шум на стогнах восстаёт;
В волненье радостном народ
Валит за всадником, теснится;
Бегут обрадовать отца:
И вот изменник у крыльца. (всё время повторяется: изменник, как указание на перемену личности, тела – М.)
Влача в душе печали бремя,
Владимир-солнышко в то время
В высоком тереме своём
Сидел, томясь привычной думой.
Бояре, витязи кругом
Сидели с важностью угрюмой.
Вдруг внемлет он: перед крыльцом
Волненье, крики, шум чудесный;
Дверь отворилась; перед ним
Явился воин неизвестный; (сначала никто не узнает Фарлафа – так сильно он изменился – М.)
Все встали с шёпотом глухим
И вдруг смутились, зашумели:
«Людмила здесь! Фарлаф... ужели?»
В лице печальном изменясь,
Встаёт со стула старый князь,
Спешит тяжёлыми шагами
К несчастной дочери своей,
Подходит; отчими руками
Он хочет прикоснуться к ней;
Но дева милая не внемлет,
И очарованная дремлет
В руках убийцы - все глядят
На князя в смутном ожиданье;
И старец беспокойный взгляд
Вперил на витязя в молчанье.
Но, хитро перст к устам прижав,
«Людмила спит, - сказал Фарлаф, -
Я так нашёл её недавно
В пустынных муромских лесах (др-русск. название Муровъ по мнению Соболевского, объясняется влиянием названия острова Муровец близ Киева и, возм., местн. н. Моровиискъ. – М.)
У злого лешего в руках;
Там совершилось дело славно;
Три дня мы билися; луна
Над боем трижды подымалась;
Он пал, а юная княжна
Мне в руки сонною досталась;
И кто прервёт сей дивный сон?
Когда настанет пробужденье?
Не знаю - скрыт судьбы закон!
А нам надежда и терпенье
Одни остались в утешенье».
И вскоре с вестью роковой
Молва по граду полетела;
Народа пёстрою толпой
Градская площадь закипела;
Печальный терем всем открыт;
Толпа волнуется, валит
Туда, где на одре высоком,
На одеяле парчевом
Княжна лежит во сне глубоком;
Князья и витязи кругом
Стоят унылы; гласы трубны,
Рога, тимпаны, гусли, бубны
Гремят над нею; старый князь,
Тоской тяжёлой изнурясь,
К ногам Людмилы сединами
Приник с безмолвными слезами;
И бледный близ него Фарлаф, (то хладный, то бледный – М.)
В немом раскаянье, в досаде
Трепещет, дерзость потеряв.
Но вот появляется воскресший Руслан:
В безмолвный терем входит он,
Где дремлет чудным сном Людмила;
Владимир, в думу погружён,
У ног её стоял унылый.
Он был один. Его друзей
Война влекла в поля кровавы.
Но с ним Фарлаф, чуждаясь славы,
Вдали от вражеских мечей,
В душе презрев тревоги стана,
Стоял на страже у дверей. (хороши дела в тереме: Людмила спит, Владимир в прострации, а Фарлаф сторожем к ним приставлен - М.)
Едва злодей узнал Руслана,
В нём кровь остыла, взор погас,
В устах открытых замер глас,
И пал без чувств он на колена...
Достойной казни ждёт измена!
Последнее упоминие о Наине – «Наиной осененный стремится к Киеву Фарлаф», им движет воля Наины, это понятно; и, как только Людмила доставляется в терем в Киеве, Наина исчезает из поля зрения совершенно. Вопрос: где она? Она ведь так желала смерти Руслану… и что же – самоликвидировалась с досады? Или же напротив, Наина добилась, чего хотела: Людмила в Киев доставлена, хотя и в объятиях Фарлафа. Мавра сделала свое дело, всех обдурила, и может уходить.
Чем кончу длинный мой рассказ?
Ты угадаешь, друг мой милый!
Неправый старца гнев погас;
Фарлаф пред ним и пред Людмилой
У ног Руслана объявил
Свой стыд и мрачное злодейство;
Счастливый князь ему простил…
На этом о Фарлафе всё, дальнейшую судьбу недостойного Людмилы-Розы можно проследить отчасти лишь в судьбе его потомка Швабрина: этот также жаждет обладать Марьюшкой, и пользуясь её беспомощностью, сторожит в темнице, склоняя к взаимности. Наследственная трусость и подлость цветёт в Швабрине пышным цветом, но, сколько верёвочка не вейся… Царица безжалостно выдёргивает сорняк с корнем, дабы не вяли Розы среди генно-модифицированных растений. В конце концов Она хозяйка и Сада и Леса.
